From Presidential Veto to Supreme Court Review: Estonia’s Constitutional Test between Security and Religious Liberty

Between early 2024 and late 2025, Estonia has undergone a profound constitutional and human rights examination concerning its amendments to the Law on Churches and Congregations. The legislative and judicial developments surrounding this law reflect an ongoing struggle to reconcile national security imperatives with the preservation of fundamental freedoms, particularly freedom of religion and association. This debate—articulated through presidential interventions, parliamentary decisions, and judicial review—has also drawn the attention of the United Nations, positioning Estonia’s domestic constitutional framework within the wider context of international human rights law.

Presidential Objections and Constitutional Concerns

On 24 April 2025, President Alar Karis refused to promulgate the amendments to the Law on Churches and Congregations, asserting that the proposed measures contravened Articles 40, 48, and 11 of the Estonian Constitution. These provisions guarantee, respectively, freedom of religion, freedom of association, and the proportionality of any limitation on fundamental rights. President Karis stated that the revised law was problematic because it extended State authority into the internal domain of religious organisations, empowering officials to scrutinise and sever not only administrative and economic connections but also spiritual or doctrinal links with foreign religious entities.

In his assessment, this intrusion into the forum internum—the inner sanctum of belief—was constitutionally impermissible. The President argued that the law’s language was imprecise and excessively broad, failing to provide legal foreseeability or to define the conditions under which restrictions might legitimately apply. He further emphasised that Estonia already possessed sufficient legal instruments to safeguard national sovereignty, including administrative oversight, immigration controls, and the Penal Code’s provisions on treason through informational influence. Consequently, he regarded the new measures as redundant and disproportionate. He also warned that such an approach, if left unchecked, could set a dangerous precedent by allowing the State to impose analogous restrictions on other organisations, including political parties, thereby undermining democratic governance.

Parliamentary Re-adoption and Renewed Presidential Referral

Despite these objections, the Riigikogu (Parliament of Estonia) re-examined the proposed legislation and re-adopted it on 18 June 2025, following intense debate. While certain terminological clarifications were introduced, the fundamental provision obliging religious bodies to sever spiritual ties with foreign actors deemed threatening remained intact. President Karis therefore refused to sign the law once again on 3 July 2025 and, invoking §107 of the Constitution, referred it to the Riigikohus (Supreme Court of Estonia) for constitutional review.

This second referral underscored the gravity of the constitutional issues at stake. It also demonstrated the functioning of Estonia’s internal checks and balances—whereby the Head of State acts as a guardian of the Constitution, ensuring that legislative action remains within the boundaries of fundamental rights protection.

Judicial Proceedings before the Supreme Court

On 11 October 2025, the Russian-language news outlet RusDelfi reported that the Supreme Court had officially accepted the President’s petition for review. The Court’s Chairman, Villu Kõve, announced that written positions would be solicited from the Riigikogu, the Government, the Chancellor of Justice, the Ministers of Justice and Digital Affairs, and several religious stakeholders, including the Estonian Council of Churches, the Estonian Christian Orthodox Church (ECOC), and the Pühtitsa Convent. All parties were requested to submit their opinions by 18 November 2025, and the first hearing was scheduled for 9 December 2025.

However, Chairman Kõve cautioned that a ruling was unlikely to be delivered before 2026, citing the complexity of the matter and the Court’s substantial backlog of electoral disputes, which under Estonian law must be resolved within seven working days. This procedural constraint highlighted a broader systemic challenge: balancing judicial efficiency with the depth of constitutional reasoning required in cases involving fundamental rights.

The United Nations’ Intervention and the Government’s Response

While these domestic processes were unfolding, international human rights mechanisms also became engaged. On 6 August 2025, several United Nations Special Procedures mandate holders transmitted a joint communication to the Estonian Government (AL EST 2/2025). The communication expressed concern that the new legislation and associated administrative measures might contravene Estonia’s obligations under the International Covenant on Civil and Political Rights (ICCPR).

AL EST 2-2025 Estonia- UN Special Procedures communication on Eastern Orthodox Church pers.

Download • 227KB

The UN experts cited alleged infringements of Articles 18, 26, and 27 of the Covenant—relating to freedom of religion, non-discrimination, and the rights of minorities. They referred specifically to measures taken against the Estonian Christian Orthodox Church (ECOC), formerly known as the Estonian Orthodox Church of the Moscow Patriarchate, whose leader, Metropolitan Evgenii (civil name Valerii Reshetnikov), had seen his residence permit revoked in 2024 on national security grounds. The communication asserted that these actions collectively amounted to institutionalised discrimination, arguing that national security cannot be invoked to restrict the spiritual dimension of religious belief or to penalise associations based on ethnic or religious identity.

In its response dated 3 October 2025, the Estonian Government rejected the allegations, affirming its full adherence to both the Constitution and international human rights instruments. It contended that the contested legislation was not directed against any single denomination but sought to prevent the instrumentalization of religious institutions by foreign powers pursuing anti-democratic objectives. The Government emphasised that Estonia’s religious landscape was pluralistic, noting that Orthodox Christians represented approximately sixteen percent of the population, and that the amendments were crafted in consultation with multiple confessions through the Estonian Council of Churches. Nevertheless, the Government’s response contained a redacted name—undoubtedly that of Metropolitan Evgenii—reflecting his central role in the controversy.

GVT Response to AL EST 2-2025 Estonia- UN Special Procedures communication on Eastern Orth.

Download • 715KB

The Ministry’s Defence and the Narrative of Dialogue

Earlier that year, on 13 February 2025, Martin Tulp, Head of the Department of Religion and Civil Society within the Ministry of the Interior, had published an opinion article through Estonia’s public broadcaster ERR. The piece responded to Bishop Daniil of the ECOC, who had accused the Government of enacting the legislation hastily and without genuine consultation. Tulp provided a detailed chronology of engagements between May 2022 and May 2025, listing numerous bilateral and multilateral meetings involving Orthodox clergy—including Metropolitan Evgenii and Bishops Sergius, Lazar, and Daniil—as well as sessions convened under the auspices of the Estonian Council of Churches.

According to Tulp, these interactions proved that the legislative process had been transparent and inclusive. He argued that the ECOC had ample opportunity to express objections but chose instead to maintain symbolic loyalty to the Moscow Patriarchate while resisting meaningful separation from its hierarchy. Tulp described the State’s approach as consistent and measured, asserting that the amendments were universal in nature and not targeted at any specific confession. However, he also accused the ECOC of adopting a posture of victimhood and relying excessively on litigation—both domestically and internationally—rather than engaging constructively with the State’s security concerns.

The Case of Hieromonk Ilya (Mikhail Sorokatyi)

The individual case of Hieromonk Ilya (secular name Mikhail Sorokatyi), a cleric of the Estonian Orthodox Christian Church, exemplifies how these legislative and administrative patterns have translated into personal persecution and deprivation of religious freedom. On 14 August 2025, Justice pour Tous Internationale (JPTi) submitted a formal complaint to multiple UN Special Rapporteurs, detailing Estonia’s refusal to renew Hieromonk Ilya’s residence permit based on an undisclosed assessment by the Estonian Security Police Board (Kaitsepolitseiamet, KAPO). The authorities alleged that the cleric posed a national security threat but provided no verifiable evidence of individual wrongdoing.

14.08.2025 Complaint final - Hieromonk Ilya - Mikhail Sorokatyi - Violations of Religious

Download 2025 COMPLAINT FINAL - HIEROMONK ILYA - MIKHAIL SOROKATYI - VIOLATIONS OF RELIGIOUS • 414KB

Following the initial complaint, on 18 August 2025, JPTi submitted a follow-up letter to the United Nations after KAPO partially disclosed the underlying document. The disclosed material revealed that the accusations relied on so-called “guilt by association”—citing Hieromonk Ilya’s affiliation with the Moscow Patriarchate, participation in liturgies, and appearances in photographs alongside Russian Embassy officials, all of which are ordinary expressions of clerical duty. The principal evidentiary basis remained a classified memorandum dated 9 July 2025, No. 5551, which has never been shared with the cleric or his representatives.

18.08.2025 Follow-up Letter transmitting Complaint - Hieromonk Ilya - Mikhail Sorokatyi -

Download 2025 FOLLOW-UP LETTER TRANSMITTING COMPLAINT - HIEROMONK ILYA - MIKHAIL SOROKATYI - • 224KB

This reliance on secret evidence deprived Hieromonk Ilya of the right to a fair hearing, equality of arms, and effective judicial review under Article 14 of the ICCPR. Moreover, by invoking “national security” to suppress religious practice, the Estonian authorities violated Article 18 of the ICCPR, which deliberately omits national security as a permissible ground for restricting religious freedom—a historical safeguard adopted to prevent abuses such as those experienced by Eastern Orthodox Christians during the Soviet period. The pattern of reasoning observed in Hieromonk Ilya’s case—substituting association for evidence, secrecy for accountability, and presumption for proof—demonstrates a systemic misuse of security law to target religious minorities.

Assessment of Human Rights Implications

The treatment of Hieromonk Ilya and other clerics within the ECOC underscores that the Estonian Government’s measures extend beyond theoretical constitutional debates to concrete violations of individual rights. The cases of Metropolitan Evgenii and Hieromonk Ilya together reveal the existence of a broader policy of religious profiling, whereby affiliation with a particular canonical structure is treated as a proxy for disloyalty. Such reasoning directly contravenes Articles 18, 26, and 27 of the ICCPR and Articles 9 and 14 of the ECHR.

The use of classified memoranda to justify administrative actions—combined with the withholding of evidence—undermines due process and creates a presumption of guilt incompatible with the rule of law. It also breaches the principle of equality of arms in administrative and judicial proceedings. Moreover, by conflating theological alignment with political subversion, the authorities have blurred the line between legitimate State security interests and impermissible interference in spiritual life. The exclusion of national security as a permissible limitation under Article 18 ICCPR was intentionally designed to prevent precisely such abuses.

Conclusion

Estonia stands at a constitutional and moral crossroads. The pending decision of the Supreme Court, expected in 2026, will determine whether the Law on Churches and Congregations can withstand scrutiny under Estonia’s Constitution and its obligations under the ICCPR and the ECHR. However, the cases of Metropolitan Evgenii and Hieromonk Ilya already demonstrate the real-world human consequences of the State’s policies: the use of security narratives to erode religious liberty and to marginalise an entire faith community.

The redacted passages in the Government’s correspondence to the United Nations correspond unmistakably to these two clerics, whose persecution symbolises the intersection of domestic constitutional law and international human rights protection. The Estonian Government’s challenge, therefore, is not only juridical but ethical: to prove that national security and religious freedom can coexist within the same constitutional order. The international community, through the United Nations mechanisms now seized of these cases, bears equal responsibility to ensure that the standards established after the Second World War to protect faith and conscience remain universal, indivisible, and enforceable in the heart of Europe.

#Estonia #HumanRights #ReligiousFreedom #ConstitutionalLaw #RuleOfLaw #FreedomOfReligion #FundamentalRights #UNHumanRights #NationalSecurity #Democracy #JudicialReview #SupremeCourt #PresidentialVeto #ChurchStateRelations #LegalAnalysis #HumanRightsLaw #InternationalLaw #OrthodoxChurch #ECOC #MetropolitanEvgenii #HieromonkIlya #JPTi #JusticePourTousInternationale #FaithAndJustice #HumanRightsDefenders #CivilLiberties #Europe #OSCE #CouncilOfEurope #ICCPR #ECHR #UNSpecialProcedures #Geneva #Accountability #NonDiscrimination

Russian translation:

От президентского вето до Верховного суда: Конституционное испытание Эстонии между безопасностью и свободой вероисповедания

С начала 2024 года по конец 2025 года Эстония переживает глубокое конституционное и правозащитное испытание, связанное с поправками к Закону о церквях и религиозных общинах. Законодательные и судебные процессы вокруг данного закона отражают продолжающуюся борьбу за примирение требований национальной безопасности с сохранением основных свобод, в частности свободы религии и объединений. Эта дискуссия — выраженная через действия президента, решения парламента и судебный контроль — привлекла внимание Организации Объединённых Наций, поставив эстонскую конституционную систему в более широкий контекст международного права в области прав человека.

Возражения президента и конституционные опасения

24 апреля 2025 года президент Алар Карис отказался промульгировать поправки к Закону о церквях и религиозных общинах, заявив, что предложенные меры противоречат статьям 40, 48 и 11 Конституции Эстонии. Эти статьи гарантируют соответственно свободу вероисповедания, свободу объединений и принцип соразмерности любых ограничений основных прав. По мнению президента, пересмотренный закон является проблематичным, поскольку он расширяет полномочия государства во внутреннюю сферу религиозных организаций, позволяя чиновникам контролировать и разрывать не только административные и экономические, но и духовные или догматические связи с иностранными религиозными субъектами.

По оценке президента, подобное вмешательство во forum internum — внутреннее пространство веры — является неконституционным. Он отметил, что формулировки закона неточны и чрезмерно широки, что не обеспечивает правовой предсказуемости и не определяет условий, при которых подобные ограничения могут быть законно применены. Президент также подчеркнул, что Эстония уже располагает достаточными правовыми инструментами для защиты государственного суверенитета, включая административный надзор, иммиграционный контроль и положения Уголовного кодекса о государственной измене посредством информационного воздействия. Следовательно, он расценил новые меры как избыточные и несоразмерные. Президент также предупредил, что если такой подход не будет ограничен, он может создать опасный прецедент, позволяющий государству вводить аналогичные ограничения для других организаций, включая политические партии, что подорвёт основы демократического управления.

Повторное принятие парламентом и новое обращение президента

Несмотря на эти возражения, Рийгикогу (парламент Эстонии) вновь рассмотрел законопроект и повторно принял его 18 июня 2025 года после напряжённых дебатов. Хотя были внесены некоторые уточнения терминологии, ключевое положение, обязывающее религиозные объединения разрывать духовные связи с иностранными субъектами, признанными угрожающими безопасности, осталось неизменным. Президент Карис вновь отказался подписать закон 3 июля 2025 года и, ссылаясь на §107 Конституции, направил его в Государственный суд (Riigikohus) для конституционного рассмотрения.

Это повторное обращение подчеркнуло серьёзность конституционных вопросов, стоящих на повестке. Оно также продемонстрировало функционирование системы сдержек и противовесов, в рамках которой глава государства выступает гарантом Конституции, обеспечивая соблюдение границ защиты основных прав в процессе законотворчества.

Судебное рассмотрение в Верховном суде

11 октября 2025 года русскоязычное издание RusDelfi сообщило, что Государственный суд официально принял к производству ходатайство президента о проверке конституционности закона. Председатель суда Виллу Кывэ объявил, что письменные позиции будут запрошены у Рийгикогу, правительства, канцлера юстиции, министров юстиции и цифровых технологий, а также у ряда религиозных субъектов, включая Совет церквей Эстонии, Эстонскую христианскую православную церковь (ЭХПЦ) и Пюхтицкий монастырь. Всем сторонам было предложено представить свои мнения до 18 ноября 2025 года, а первое заседание назначено на 9 декабря 2025 года.

Однако Кывэ предупредил, что решение, вероятно, не будет вынесено до 2026 года, сославшись на сложность дела и значительную загруженность суда избирательными жалобами, которые по закону Эстонии должны рассматриваться в течение семи рабочих дней. Этот процессуальный фактор выявил более широкую системную проблему — необходимость поддерживать баланс между оперативностью правосудия и глубиной конституционного анализа, требуемого по делам, затрагивающим основные права.

Вмешательство ООН и ответ правительства

Пока внутренние процессы развивались, в дело включились международные механизмы защиты прав человека. 6 августа 2025 года несколько специальных процедурных мандатариев ООН направили в правительство Эстонии совместное сообщение (AL EST 2-2025). В нём выражалась обеспокоенность тем, что новый закон и связанные с ним административные меры могут противоречить обязательствам Эстонии по Международному пакту о гражданских и политических правах (МПГПП).

Эксперты ООН указали на предполагаемые нарушения статей 18, 26 и 27 Пакта, касающихся свободы вероисповедания, недискриминации и прав меньшинств. Они сослались, в частности, на меры, принятые в отношении Эстонской христианской православной церкви (ЭХПЦ), ранее известной как Эстонская православная церковь Московского патриархата, глава которой, митрополит Евгений (в миру Валерий Решетников), лишился вида на жительство в 2024 году по мотивам национальной безопасности. В сообщении утверждалось, что эти действия в совокупности представляют собой институционализированную дискриминацию, поскольку ссылка на национальную безопасность не может служить основанием для ограничения духовного измерения религиозной веры или наказания объединений по признаку этнической или религиозной принадлежности.

В своём ответе от 3 октября 2025 года правительство Эстонии отвергло эти обвинения, подтвердив приверженность Конституции и международным договорам по правам человека. Власти заявили, что оспариваемый закон не направлен против какой-либо конкретной конфессии, а преследует цель предотвратить использование религиозных институтов иностранными державами в антидемократических целях. Правительство подчеркнуло, что религиозная среда Эстонии является плюралистической, отметив, что православные составляют около шестнадцати процентов населения, и что поправки разрабатывались в консультации с различными конфессиями через Совет церквей Эстонии. Тем не менее, в ответе правительства имя одного лица — несомненно, митрополита Евгения — было отредактировано, что отражает его центральную роль в рассматриваемом деле.

Позиция министерства и нарратив диалога

Ранее, 13 февраля 2025 года, руководитель отдела по вопросам религии и гражданского общества Министерства внутренних дел Мартин Тулп опубликовал в эфире эстонского государственного вещателя ERR статью, в которой ответил на критику епископа Даниила из ЭХПЦ. Последний обвинял правительство в поспешности и отсутствии подлинных консультаций при подготовке поправок. Тулп представил подробную хронологию взаимодействия с религиозными объединениями в период с мая 2022 по май 2025 годов, включая многочисленные двусторонние и многосторонние встречи с православным духовенством — митрополитом Евгением и епископами Сергием, Лазарем и Даниилом — а также заседания Совета церквей Эстонии.

По словам Тулпа, эти взаимодействия доказывают прозрачность и инклюзивность законодательного процесса. Он утверждал, что ЭХПЦ имела все возможности для выражения своих возражений, но предпочла сохранить символическую лояльность Московскому патриархату, сопротивляясь реальному разрыву связей с ним. Тулп охарактеризовал позицию государства как последовательную и взвешенную, утверждая, что поправки носят универсальный характер и не направлены против какой-либо конфессии. Однако он также обвинил ЭХПЦ в том, что она занимает позицию жертвы и чрезмерно опирается на судебные и международные жалобы вместо конструктивного диалога по вопросам безопасности.

Дело иеромонаха Ильи (Михаила Сорокатого)

Индивидуальное дело иеромонаха Ильи (в миру Михаила Сорокатого), клирика Эстонской христианской православной церкви, наглядно демонстрирует, как данные законодательные и административные тенденции приводят к личным преследованиям и лишению свободы вероисповедания. 14 августа 2025 года организация Justice pour Tous internationale (JPTi) подала официальную жалобу нескольким Специальным докладчикам ООН, указав, что Эстония отказала иеромонаху Илье в продлении вида на жительство на основании неопубликованной оценки Департамента внутренней безопасности (Kaitsepolitseiamet, КАПО). Власти утверждали, что священнослужитель представляет угрозу национальной безопасности, но не предоставили никаких проверяемых доказательств его личной вины.

После первоначальной жалобы, 18 августа 2025 года, JPTi направила в ООН последующее письмо после частичного раскрытия документа КАПО. Из него следовало, что обвинения основывались на принципе «вины по ассоциации», включая участие иеромонаха Ильи в богослужениях и его фотографии с представителями российского посольства — действия, являющиеся обычными элементами священнического служения. Основным доказательством оставалась секретная служебная записка № 5551 от 9 июля 2025 года, содержание которой не было раскрыто ни самому священнику, ни его представителям.

Использование секретных доказательств лишило иеромонаха Илью права на справедливое судебное разбирательство, равенство сторон и эффективное обжалование, гарантированные статьёй 14 МПГПП. Более того, ссылаясь на «национальную безопасность» для ограничения религиозной практики, власти Эстонии нарушили статью 18 МПГПП, которая сознательно не допускает такую категорию ограничений — как историческую гарантию против злоупотреблений, пережитых православными христианами в советский период. Наблюдаемая в деле иеромонаха Ильи логика — подмена доказательств предположениями, секретность вместо подотчётности и презумпция виновности вместо презумпции невиновности — демонстрирует систематическое злоупотребление правом безопасности для преследования религиозных меньшинств.

Оценка последствий для прав человека

Отношение к иеромонаху Илье и другим клирикам ЭХПЦ показывает, что меры правительства Эстонии выходят далеко за рамки теоретических конституционных споров и приводят к реальным нарушениям индивидуальных прав. Дела митрополита Евгения и иеромонаха Ильи свидетельствуют о наличии более широкой политики религиозного профилирования, при которой принадлежность к определённой канонической структуре трактуется как признак нелояльности. Такая практика прямо противоречит статьям 18, 26 и 27 МПГПП, а также статьям 9 и 14 Европейской конвенции о защите прав человека.

Применение засекреченных меморандумов в качестве основания для административных решений в сочетании с отказом раскрывать доказательства подрывает принципы правосудия и равенства сторон. Более того, смешение теологических вопросов с политическими подрывными действиями стирает грань между законными интересами государственной безопасности и недопустимым вмешательством в духовную жизнь. Исключение категории «национальной безопасности» из перечня допустимых ограничений по статье 18 МПГПП было специально задумано, чтобы предотвратить подобные злоупотребления.

Заключение

Эстония находится на конституционном и моральном распутье. Ожидаемое в 2026 году решение Государственного суда определит, выдержит ли Закон о церквях и религиозных общинах проверку на соответствие Конституции Эстонии и международным обязательствам страны по МПГПП и ЕКПЧ. Однако дела митрополита Евгения и иеромонаха Ильи уже демонстрируют реальные последствия проводимой политики: использование риторики безопасности для подрыва религиозной свободы и маргинализации целой религиозной общины.

Отредактированные фрагменты в корреспонденции правительства Эстонии с ООН однозначно относятся к этим двум священнослужителям, чьи преследования символизируют пересечение внутреннего конституционного права и международной защиты прав человека. Испытание, стоящее перед правительством Эстонии, имеет не только юридический, но и нравственный характер: доказать, что национальная безопасность и свобода веры могут сосуществовать в рамках одного конституционного порядка. Международное сообщество, через механизмы ООН, уже рассматривающие эти дела, несёт равную ответственность за обеспечение того, чтобы стандарты, установленные после Второй мировой войны для защиты веры и совести, оставались универсальными, неделимыми и подлежащими исполнению в самом сердце Европы.